В Даугавпилсе живут люди, чьи потрясающие судьбы настолько удивительны, что в это иногда сложно поверить. Один из них - 86-летний француз по происхождению Рик Сорби, а на латышский манер – по закону и документам Эрик Сарабайс. В этом материале он рассказывает "Латгалес Лайкс" о своей жизни, переживаниях и объясняет, почему все так в его судьбе произошло.
Один на земном шаре
Эрик Сарабайс живет в поселке Химиков уже несколько десятков лет. Он человек в возрасте, а в прошлом году пережил операцию на сердце. Ныне Эрик, как он образно выразился, «на этом глобусе, который называется земным шаром, остался совершенно один», детей у него нет, посему помочь некому, а еще до болезни у нашего героя ушла из жизни супруга Лида, с которой он прожил 57 лет.
Как выяснилось в беседе, в настоящее время в Илуксте проживает его двоюродный брат Владимир, однако тому почти 90 лет, и он сам нуждается в помощи и поддержке. Он, как и его родственник француз Рик, тоже живет один - супруга давно умерла. «Иногда мы с ним созваниваемся, но проблема в том, что когда он работал сварщиком, искрой ему повредило глаз и телефон он плохо видит».
Несмотря на свалившиеся на него одна за другой беды, Эрик во время нашей с ним встречи держался молодцом, ничем не выдавая хворь, и откровенно рассказывал о своей нелегкой и полной приключений жизни так, как помнит ее сам и знает со слов родственников, близких или знакомых.
Зачем исковеркали фамилию?
Что касается его фамилии, то ему, французу по происхождению, причем не в одном поколении, по-человечески обидно, что он - Рик Сорби - по воле латвийских чиновников стал именоваться Эриком Сарабайсом: «Я хотел быть тем, кто я есть на самом деле. У меня папа, которого уже нет в живых, был Стони Сорби, а почему я должен носить другую фамилию и имя? Теперь я вроде как уважительно именуюсь Эриком Станиславовичем. Разве это нормально? Но в 90-е годы прошлого века меня об этом не спрашивали! Тогда не одному мне исковеркали фамилию».
Но и Латвия, которая назвала его Эриком, для него страна не чужая. Отец Рика Сорби - Стони и его родной брат Бруно Микело родились на круизном лайнере «Санта Мария», на котором коком работал их отец – дед нашего героя Рика – Антонио Сорби. «Этот лайнер совершал рейсы по всему свету. Практически, дед, мой отец и дядя постоянно жили на этом судне, которое потерпело крушение в районе Мельбурна. Спаслись они тогда чудом, и жизнь на «Санта Мария» закончилась», - рассказывает Эрик Сарабайс. Когда встал вопрос, как им устраивать жизнь дальше, то вспомнили о дальней родственнице, которая в то время находилась в Белоруссии. Ее звали Викторией Хмельницкой. Поехали к ней, но Антонио найти себе работу по специальности в деревне не смог и потому с двумя сыновьями он отправился в Латвию, где устроился то ли поваром, то ли лаборантом на молкомбинате, а отец Рика - Стони, когда крепко встал на ноги, освоил профессию бондаря и неплохо на этом зарабатывал.
«Мой дед по маме Владислав Загорский был краснодеревщиком. В Санкт-Петербурге у него была фабрика. Во время революции его посчитали врагом народа, и поэтому деду пришлось уезжать сначала в Харьков, а затем на Дальний Восток. Потом он купил усадьбу под Кулдигой. Отсюда и началась наша история жизни в Латвии», - рассказывает Эрик. Ничего хорошего про свою довоенную жизнь он сказать не может. В его памяти остались лишь обиды и оскорбления, которые Эрик получал от местной детворы. В нем видели непонятного чужестранца: «У меня было очень мало друзей, в основном русские, поляки, евреи. Горько и неприятно вспоминать те годы. Но их из моей биографии не выбросишь».
Чуть не убили
Не забыл собеседник еще одну историю, едва не стоившую ему жизни. Когда началась война гестаповцы и шуцманы, заявившиеся в Кулдигу, стали выявлять тех, кто был не лоялен к немецкой власти. Отца Рика забрали на работы, но получилось так, что на работников упала мина, все погибли, а отец чудом остался жив, хотя и получил ранения. «Немцы просеивали раненых. Своих и латышей они клали в госпиталь на лечение, а французов, как и цыган, не считая их за людей, попросту убивали. Папу всего в крови на тачке привез к моему деду латыш Альберт Калниньш. Отца перебинтовали и оставили у деда. Позже Альберт всегда гордился тем, что у него есть хороший и верный друг француз», - рассказывает Рик. К середине войны с ногой у отца стало лучше, но однажды приехали эсэсовцы, они окружили двухэтажный дом, во дворе был еще маленький домик, в котором жили беженцы из Пскова – 2 семьи – 9 человек. Рик в это время в мастерской делал скворечник. Вдруг он услышал стрельбу. Мальчик выскочил на улицу и попал под удар прикладом по голове, который нанес немец. Гитлеровцы за связь с партизанами расстреляли эти 2 семьи. «Я добежал до деда и мамы, она стояла на коленях, и увидел огромную лужу крови и груду мертвых тел. Один человек был еще жив и шевелил рукой. В меня выстрелили и попали в ногу и в пах, повредив половые органы. Я упал и лежал без сознания. Меня подняли и понесли в дом», - с дрожью в голосе повествует о том страшном событии Эрик.
И художник, и мастер
После войны он учился в школе, у мальчика проявился талант к рисованию, особенно хорошо ему давались портреты. Эрик с благодарностью вспоминает учительницу рисования Велту Микельсоне. Как-то под Пулково, что находится около Ленинграда (теперь Санкт-Петербург), проводился Всесоюзный конкурс по рисованию среди учеников 14-15 лет, в котором приняло участие около 300 художников со всего Союза. На нем Рик тогда занял 2-е место. Ему вручили грамоту, в которой было написано, что он может без вступительных экзаменов поступать в художественное училище, причем сразу на 2-й курс.
Срочную военную службу он проходил на Черноморском флоте. Интересный факт: Эрик в течение 5 лет с группой других художников и скульпторов принимал участие в создании знаменитой Севастопольской панорамы, на которой изображено 4000 человек: «Я делал сюжет, где матрос чистит рыбу».
После службы Эрик в Даугавпилсе закончил среднюю школу, потом жил в Эглайне, где учился в школе механизации и электрификации. Здесь же он работал и познакомился с выпускницей Витебского института молодой и красивой девушкой зоотехником Лидой, которая стала его женой и с которой он прожил почти 60 лет.
Было время, когда Рик работал на Заводе приводных цепей слесарем-инструментальщиком и был ведущим специалистом по изготовлению очень сложных и уникальных инструментов узкой технической направленности: «Некоторые из них впоследствии использовались во время подготовки космических аппаратов к полетам. Также я делал инструменты для медицины, в частности, для выполнения операций на гортани и на суставах. Но основная моя работа была направлена на удовлетворение нужд автопрома».
11 мая Эрику Сарабайсу исполнилось 86 лет. Газета «Латгалес Лайкс» от души поздравляет его с этой датой и желает крепкого здоровья и счастья!
