Хелену Солдатенок знает каждый, кто хоть как-то был связан с социальной сферой города. За всю свою трудовую деятельность она помогла огромному количеству людей, продолжает этим заниматься и на пенсии. «Ни минуты покоя», - смеется Хелена Клементьевна, но час своего драгоценного времени она все же смогла выкроить, чтобы прийти в гости в редакцию газеты «Латгалес Лайкс» и в неформальной обстановке рассказать о себе, своей работе и своих увлечениях.
- Хелена Клеменьевна, вы ведь не коренная даугавпичанка?
- Ну, учитывая, сколько лет я уже живу в Даугавпилсе, считаю себя его частью. Однако да, родилась я не здесь. Моя семья жила в деревне в Резекненском районе. Мне исполнилось пять лет, когда наша семья вынуждена была на семь лет переехать в Цесиский район. Дело в том, что это было послевоенное время. Тогда жители Латгалии не получали в качестве зарплаты деньги, были трудодни. То есть за свою работу люди получали зерно, мясо, кур с фермы. О деньгах и речи не шло. А родители хотели построить свой дом. Для этих целей взяли кредит — 5 тысяч рублей, сами понимаете, средства на то время огромные, которые нужно было отдавать. Вот поэтому наша семья и вынуждена была на 7 лет уехать в Видземе, чтобы выплатить кредит. Там за твою работу расплачивались деньгами. В Цесиском районе родилась моя сестра, там я пошла в школу. Спустя семь лет мы переехали в Рижский район, где жили еще два года. И только потом мы вернулись в Латгалию.
- Вы еще школьницей были?
- Да, я пошла в школу в Наутрене, она находилась в пяти километрах от дома, поэтому я либо в интернате жила, либо каждый день домой пешком ходила. В средней школе я училась в Резекне, потому что моя сестра обучалась в музыкальной школе, которая находилась в этом городе. Тогда мы уже всю неделю рабочую жили и учились в интернате.
- А какую профессию хотели освоить в те годы?
- Я мечтала быть журналистом, хотя, наверное, толком не понимала, в чем заключалась эта работа, но мне нравилось сочинять, я писала стихи, у меня получались отличные сочинения. Я даже собралась поступать в Латвийский университет, чтобы освоить эту профессию. Мы целый год с подружкой на курсы в университет ездили. Один экзамен — по латышскому языку — я сдала на пятерку, но не приехала на экзамен по немецкому. Я просто испугалась. Следовательно, Латвийский университет для меня закрылся.
- И тогда вы уже решили переехать в Даугавпилс?
- Да, я поступила в местный педагогический институт. У нас была экспериментальная программа, нас обучали работе учителя латышского языка в русской школе и учителя русского языка в латышской школе.
- И как шла учеба?
- Это был атас. Я смотрю, как сейчас учатся, и диву даюсь. В наше время ни о каком образовании в три или четыре рабочих дня и речи не шло. Все пять дней в неделю с утра и до вечера. Кроме этого, мы еще должны были огромное количество литературы прочитать: русских, латышских и зарубежных классиков. Ко всему прочему мы еще и изучали кучу языков, включая латгальский, литовский, старославянский. Но должна сказать, что у нас еще была и очень активная внеклассная жизнь. Вместе с Ритой Строде мы в комсомоле активно трудились. Я была культоргом в институте.
Во время учебы в институте я встретила любовь свой жизни — своего мужа, с которым мы скоро отметим золотой юбилей. На третьем курсе я вышла замуж, на четвертом взяла академический отпуск, потому что родила дочь. Вернулась я уже в Ритину группу. Вместе закончили вуз в 1979 году.
- Удалось поработать по профессии?
- На тот момент обязательным было распределение, но так как у меня уже была дочь, мне нужно было искать работу самой. Мне предложили место в детском саду или в институте у Штеймана и Меньшикова на кафедре «История партии и научного коммунизма. Я согласилась на второе предложение. Какое-то время работала руководителем кабинета. Два года отработала. Мне предложили место в аспирантуре в Ленинграде, но, как говорил Меньшиков, я променяла науку на деньги. Мы с семьей уехали на БАМ?
- Участвовали в стройке?
- Нет, мы поехали на уже построенный участок. Жили там шесть лет. В то время мы жили вместе со свекровью во времянке, где не было ни туалета, ни других элементарных удобств. Муж на БАМе работал машинистом. Сначала я там работала пионервожатой в школе, затем мне предложили работу в железнодорожной технической библиотеке заведующей. За это время я узнала все технические термины железной дороги. Но потом мы вынуждены были покинуть Хабаровск. В этом городе я родила сына. Но вы знаете, вот что значит гены. Он родился на Дальнем Востоке, но гены у него все-таки латвийские. Сын серьезно заболел, и хабаровские профессора нам сказали, что это не его родина.
- И что дальше?
- По возвращению в Даугавпилс я пошла к Рите и сказала, что хочу работать. Муж начал свою трудовую деятельность на нашей латвийской дороге. Я же пришла работать в орготдел Горисполкома. Меня туда взяли с распростертыми объятьями, потому что я — латышка. Так, в июле 1987 года началась моя работа в самоуправлении. Были разные должности.
- А затем наступил 1991-92 года…
- Да, мы обрели независимость, и нужно было начинать все с нуля. Сначала я работала в альтернативной службе. Она была создана для тех ребята, которые хотели служить не в армии, а в альтернативной службе. А в 1992 году Вероника Латковска и Валдис Лаускис предложили мне работу в социальной службе. Мы создавали всю эту систему, приходилось много учиться, объездила всю Европу, обучаясь, работали с министерством. Руководство города тоже шло на встречу. Мы были слепыми котятами, выплывали, как могли. Затем создавали законодательную базу.
- Однако в 1998 году вы все решили в очередной раз довольно кардинально изменить свою жизнь и уйти в Сейм. Почему?
- Мне предложили. Пришел Вильгельм Малина, сказал, что надо. Я согласилась. Были на тот момент розовые очки надеты. Я думала, что в Сейме смогу что-то изменить. И пороги кабинетов я обивала, и речи с трибуны произносила, пытаясь продвинуть тот или иной проект, пинки получала. Помню один раз Шкеле мне кричал из зала: «Ну поплачь, Хеленочка, поплачь о детских пособиях». Через два года я покинула ряды «Latvijas ceļš» и ушла в оппозицию к социал-демократам. Не могла я через себя переступить, чтобы голосовать за определенные решения. Камнем преткновения стал вопрос о втором пенсионном уровне. Я настаивала уже тогда, в начале 2000-х годов на том, чтобы это пенсионные накопления могли наследовать родственники, но тогда меня никто и слушать не стал. Этот закон был принят лишь совсем недавно.
- Вы вернулись в Даугавпилс.
- Да, и где только не работала. Была и управляющей делами Городской думы, и заведующей ЗАГСом. Но в конечном итоге все же пришла к тому, что моя сфера — это социальная. Вот и сейчас, уже будучи на пенсии, активно работаю в Красном Кресте, пишу и реализую различные проекты по оказанию помощи тем, кто в ней нуждается.
- Я знаю, что вы активно работаете с беженцами из Украины?
- Да. Вот буквально недавно у меня в гостях был парень из Украины, он — сирота. Ищет здесь работу, стоит на бирже, но пока ничего не может найти. Он по специальности — сварщик, сейчас заочно учится на электрика. Отправлял свое CV в несколько компаний, но ему даже не удосужились ответить. Вот пользуясь случаем, хочу поинтересоваться, может у кого есть вакансия сварщика, обращайтесь ко мне в Красный Крест. Также мы активно собираем вещи для беженцев. Мир, к счастью, не без добрых людей.
- А местным жителям?
- О местных жителях я вообще никогда не забывала. Сейчас вот решаем проблему в двумя женщинами, живущими в частном секторе. Обе неимущие, у одной из них — болезнь Паркинсона. У них к домам не подключена система водоснабжения, но рядом есть колонка. Раньше она была более, чем на 10 домов, теперь осталась в пользовании только двух. Но это лишь на бумаге. На деле там воду набирают все, кому не лень, несколько раз даже замок срывали. А платят за воду по факту эти две бедные женщины, счета приходят по 100 евро и выше. Но, вроде как проблема решается. Руководство «Daugavpils ūdens», за что большое спасибо, пошло на встречу и планирует сделать эту колонку общегородской.
Хелена Клементьевна, а о чем мечтаете лично вы?
- Хочу быть здоровой, состариться здоровой, чтобы как моя мама, не быть обузой своим детям. Моей маме 93 года, и она живет одна в частном доме, сама себя обслуживает. Вот и я хотела бы также жить. Но думаю, что вряд ли получиться, в других обстоятельствах я жила и работала. Если говорить более глобально, то мечтаю, чтобы на земле было спокойно, чтобы во всех странах воцарился мир, чтобы люди не голодали, чтобы не было насилия.
- Спасибо за беседу!
